Корпоративные конфликты внутри крупнейшего разработчика программного обеспечения для госструктур IT-компания "Армада" то и дело выплескиваются на страницы прессы, что не самым лучшим образом влияет на финансовое положение всего предприятия. Напомним, что в конце 2013 года некоторые акционеры, в том числе сооснователь РБК (из чьего информационного департамента и выросла в свое время "Армада") Герман Каплун обвинили экс-председателя совета директоров и бывшего гендиректора Алексея Кузовкина в попытках вывода активов и ухудшении показаний компании. В свое время Каплуну удалось, обратившись в суд, принудительно провести внеочередное собрание акционеров для переизбрания совета директоров, однако ряд дочерних структур по-прежнему контролируется менеджерами Кузовкина.
ОАО «Армада» занимает 37-е место в рейтинге IT-компаний, составленном CNews по итогам 2013 года. Ее прошлогодняя выручка составляет 5,864 млрд руб. — почти на 10% меньше, чем в 2012 году, а вот годовая прибыль сократилась в 37 раз, до 11 млн руб. В продажах «Армады» значительная доля приходится на госзаказы: в 2012 году контракты с органами власти принесли 34% выручки и еще 28% выручки — компании с госучастием. Несколько министерств и ведомств, правоохранительные структуры, Банк России, Сбербанк — все это клиенты компании. «Армада» — одна из первых российских IT-компаний, вышедших на биржу.
В августе 2014 года акции «Армады» за день подешевели на 40% из-за публикаций в СМИ информации о корпоративном конликте. Этим воспользовался фонд A1 (принадлежит «Альфа-групп»), специализирующийся на конфликтных ситуациях: он стал владельцем миноритарного пакета «Армады» и включился в конфликт.
Forbes поговорил с Германом Каплуном о причинах конфликта и о его взгляде на разрешение проблем.
— Герман, в чем причина конфликта между акционерами и менеджерами «Армады»?
— Менеджмент компании самыми разными способами обесценивал ее, тащил из нее все средства и весь бизнес. После 2010 года компания начала привлекать достаточно много средств, было SPO, и копилась прибыль. Но они не тратились. Постепенно сложилась ситуация, что компания стоила дешевле, чем кэш, который был у нее на счетах.
В 2012 году ухудшились финансовые показатели, в 2013-м ситуация усугубилась — прибыль пропала вся. В официальном заявлении в конце сентября 2013 года менеджеры говорили о 20% роста. К этому моменту в принципе все контракты уже подписаны, и все понятно. После этого наступает декабрь, и видно, что ситуация совершенно другая.
С 2012 года другие акционеры начали жаловаться нам, что Алексей почти перестал с ними встречаться, скинул все на IR-директора. Акционеры стали требовать дивидендов.
— А вы пытались разговаривать с Кузовкиным?
— Он приходил к нам, рассказывал, что акционеры требуют с него дивиденды. Мы отвечали, что это нормально, что мы тоже хотим. С этого момента начался конфликт. Алексей заявил, что ему проще выкупить акции, чем выплачивать дивиденды. Я ему сказал, что раз он принуждает, то цена будет дорогая. Ему это не понравилось. Ситуация подвисла.
— Зачем бы Кузовкину ссориться с акционерами?
— Фондовый рынок не в идеальном состоянии, у компании много денег. Если не говорить акционерам ничего позитивного и снижать финансовые показатели, то цена бумаг упадет. И на деньги компании можно купить любое количество акций. Другой логики мы в этом не видим.
— Одним из первых публичных проявлений конфликта, как я понимаю, стали судебные разбирательства по поводу созыва внеочередного собрания акционеров. Когда вы решили переизбрать совет директоров, и зачем это было нужно?
— Когда ухудшились финансовые показатели, мы решили войти в совет директоров, чтобы разобраться в ситуации. Мы подавали документы на созыв внеочередного собрания акционеров три раза, и нам отказывали по надуманным предлогам. Вплоть до того, что они не знают, кто мы такие, и не могут подтвердить подлинность наших подписей. В конце концов, суд принял решение, что акционеры имеют право сами провести собрание. Мы его устроили.
Когда мы выиграли суд, начались еще более забавные вещи. Накануне собрания они назначили нового гендиректора Андрея Возняка. А предыдущий генеральный директор Игорь Горбатов был назначен гендиректором во всех «дочках», а в самой «Армаде» он стал главным бухгалтером. Но запись о назначении Возняка не была проведена через ЕГРЮЛ — он одновременно стал гендиректором и не стал. Возняк нигде не мог найти Горбатова, тот как бы находится на Украине.
— После того, как вы вошли в совет директоров, вы посетили главный офис «Армады». После публикаций об итогах визита акции компании упали на 40%. Вторая сторона конфликта высказывала мнение, что это могло быть манипулирование акциями.
— Мы были в главном офисе «Армады» в середине августа. Пройдясь по помещениям, испытали некоторый шок. Все разобрано, компьютеры сгружены в кучу. В бухгалтерии документов нет — комната была абсолютно пустая, пустые папки. Серверов тоже нет. 29 августа кончался договор аренды. Идея была, видимо, проморочить нам голову, чтобы мы не увидели, что они выехали. Мы эту информацию раскрыли, потому что совет директоров в ответе за компанию, а Кузовкин говорит, что мы манипулируем акциями. Это все абсолютно в духе 90-х.
— Вы заявляли, что подозреваете менеджмент «Армады» в переводе части крупных заказчиков в стороннюю компанию «Программный продукт». На чем основываются эти подозрения?
— Компания «Программный продукт» была «дочкой» «Армады», но давным-давно была продана. Как именно — другая история. «Программный продукт» растили с 2009 года, поскольку чтобы выигрывать тендеры нужна история. Насколько мы знаем, многим клиентам преподносилось, что «Программный продукт» входит в группу компаний «Армада». Не все контрагенты проверяют информацию. На нее заводились контракты, достаточно много сотрудников переведено туда. Бизнес формально переместился из одной фирмы в другую.
Еще мы узнали, что из «Армады» непонятным образом было выведено около 2,5 млрд рублей. На миллиард рублей компания закупила нематериальных активов. Никогда не закупала, и вдруг неожиданно понадобилось. Компания раздала опционов, понесла убытков. И в итоге ушло порядка 2,5 млрд рублей в фирмы, имеющие признаки однодневок.
Понятно, что они пытаются отсрочить наше вхождение в дочерние компании, которые должны получить еще деньги по контрактам этого года. Перевести действующие контракты невозможно.
— Получается, что у вас минимум контроля над «Армадой»?
— У нас нет контроля над дочками, которые полностью принадлежат «Армаде». Но есть содействие дочерних компаний, которые в свое время были «Армадой» куплены и где есть иные акционеры. Их тяжелее украсть. Весь бизнес, который выращен внутри «Армады» пока пребывает непонятно где.
Плюс у нас еще есть достаточно много информации, которую мы как совет директоров получили разными путями. Мы понимаем, как выводились деньги, куда. Но контроля за дочками у нас нет.
— Насколько активно другие акционеры участвуют в процессе?
— Мы встречаемся с большинством других акционеров, рассказываем им о ситуации. Почти все значимые акционеры поддерживают нас, потому что не готовы мириться с тем, что из компании выведены и деньги, и бизнес. Все понимают, что это долгая история. И закончиться она может по-разному. Есть два пути. Один добровольный и мирный — возврат бизнеса и денег в компанию. Другой — долгие суды, возможные уголовные дела. Ни бизнесу «Армады», ни бизнесу «Программного продукта» и их партнеров это не на руку.
— Вас какой путь устроит?
— Компания изначально была недооценена капитально. Ее можно было рекапитализировать, в нее можно было влить новые деньги, можно было купить какие-то бизнесы. Мы живем в то время, когда очень модно импортозамещение в программинге. Потенциал теоретически огромный. Но пока ситуация здесь не разрулена, ничего сделать нельзя.
Всегда лучше мирный путь, потому что в войне проигрывают обе стороны. Но если вторая сторона не хочет чего-то делать, то остается, как красиво говорят, принуждение к миру. Вторая сторона пока предпринимает самые отмороженные действия. Идет массовое перевертывание понятий, событий. Мы, если их послушать, рейдеры.
— Насколько активно вы раньше принимали участие в управлении «Армадой»?
— Мы миноритарные акционеры. Мы не были в совете директоров, автономность у менеджмента была высокая. Компания развивалась достаточно активно. Это был бизнес, построенный в рамках РБК, потом мы «Армаду» выделили в отдельную структуру. Все акционеры РБК получили доли пропорционально тому, сколько они имели в медиахолдинге. Акции дали и Алексею . По сути, мы подарили ему какое-то количество акций, как мотивацию для развития компании.
Мы встречались с Алексеем с некоторой периодичностью. Беседовали о том, как компания развивается и предлагали свои варианты, которые его не интересовали. Когда мы увидели, что акции упали с 400 до 150 рублей, поняли, что ситуация неприемлема. Прибыль компании падает со страшной силой, а руководство говорит, что все замечательно. Так не бывает.
— Когда акции в августе упали в цене, то акционером «Армады» стала «Альфа-групп» через свой фонд А1. Вы просили их войти в актив?
— «Альфа-групп» сама по себе принимает решения. Они видят для себя интересную историю. Они ищут такие специальные ситуации. Компания вдруг стала стоить глобально меньше, чем должна стоить. Да, они с нами советовались, просто спросили — есть такая компания «Армада», мы знаем, что вы ее акционеры, что вы по поводу нее думаете. И все. Я им сказал, что компания недооценена.
— Как вам кажется, чего добивается Кузовкин?
— Кузовкин добивается, чтобы все устали и от него отстали. Либо рассчитывает купить все quriqzhitidqdkmp задешево.
Руспрес